Я помню... Я все еще помню...
Я помню, что впервые призвали меня в другом мире, не в том, в котором я сейчас. Я помню день, когда меня точно раскаленными щипцами вытащили из Иного Места и привязали к куску металла.
Я помню период, когда у меня постоянно менялись хозяева, одни отказывались от меня, не желая приносить свои силы и внешность в жертву, большинство же завладев этой железкой быстро лишались жизни, и у меня появлялся новый хозяин.
Тогда я часто появлялся то в Египте, то в Вавилоне, то в Месопотамии.
Ни одного столь мощного духа подобного мне не осмеливались вызывать чаще чем раз раз в пятьсот-восемьсот лет, и то обычно это заканчивалось провально, меня же дергали постоянно.
До сих пор помню особенность большинства лиц призвавших меня впервые: алчно горящие глаза, ухмылка маньяка, сменяющаяся пафосным выражением лица, подкрепляя свой пафосный облик фразами "Повинуйся мне раб".
Я помню, как мне сначала было противно осозновать, что я мог б прихлопнуть любого из "хозяев" одним взмахом ресниц, но я был связан чертовой древней магией и не мог ослушаться ни одного приказа этих никчемных сошек.
Потом я просто посмотрел на вещи по другому, я понял, что это букашки ничто без меня, сколько бы они не показывали себя, я всегда знал одно, они слабы, их жизнь страх. Они боялись меня, боялись неправильно произнести приказ и боялись смерти, они знали, что за кольцо их убьют, рано или поздно.
Но плюс кольца оказался в том, что тот, первый колдун, который сотворил это со мной, оставил мне связь с Иным Местом. Когда меня не трогали, я мог, впрочем и сейчас могу и делаю,питаться силами из своего Мира, ощущать связь, но я не мог вернуться... И не могу до сих пор.
Я мог пачками вызывать духов ниже меня, а это практически 95% Иного Места , в армию своего хозяина. Удивитесь, почему тогда их убивали, ведь у них была невероятная сила? Получая власть, колдуны становились слепы, они попадались в самые глупые ловушки, порой наоборот, у них начиналась паранойя, впрочем это все заканчивалось одинаково плачевно.
Не смотря на все, я сталь пользоваться популярностью и меня это начало привлекать. Вы же знаете о планах? Мариды могут видеть и восьмой план, хотя все равно обычно планы выше пятого не используют, однако я вижу двенадцать планов, и моя истинная сущность могла всегда скрываться на двенадцатом или девятом, чтобы никто не узрел ее, однако я всегда любил ее демонстрировать до шестого. Скажу честно, мой истинный вид, не такой огромный, как у подобных мне духов, но вполне отвратительный и ужасающий, поэтому напугать более мелких собратьев мне удавалось, да и некоторых хозяев, что были понервознее, поэтому смело могу сказать, что мне удалось убить пару хозяев своим видом, сердечные приступы мой конек.
Но все же для большинства хозяев я любил приставать в образе джинноподобном. Простенько и со вкусом, правда многие духи типа маридов не одобряли это, да в конце-концов, что они знали о стиле и утонченности.
Так пару столетьев меня кидало к разным хозяевам, в разные государства. Повидал я много в том мире, скажу Вам честно, только вот что и менялось, так это пейзажи, архитектура, но не менялись люди, не менялись волшебники, не менялись приказы.
И вот наступил момент, когда я понял, что меня давно не призывали, что время идет, а я не чувствую никакого присутствия. Я понял, что меня оставили в покое.

Все было иначе. Меня покорила Елена сразу. Она была удивительной доброты человеком. Она относилась ко мне как к другу. Она считала, что мне скучно и призывала меня часто к себе, но почти никаких приказов она не давала мне, я часто начал сам вести себя как человек, помогать ей, просто болтать. Ее желания были просты, как дважды два и часто были направленны на то, чтобы помочь кому-нибудь.
Для Вас это банально? Скажите любой демон покупается на такое отношение? Да, и я пойму таких духов. Пожили бы Вы с наше и сами бы поняли, на сколь мы ранимы и сами для себя не предсказуемы. Хотя я наверно с самого рождения был не от мира сего того.
После нахождения Кольца, Елена всерьез взялась за изучение книг, в котрых говорилось о древней магии. Ее считали помешанной и мечтательницей, хотя скорее так, помешанной мечтательницей.
Но Елене было все равно. Она знала, что магия существует, она знала, что она найдет то, что хочет найти. Хотя обычно это выглядело так:"Аммет, мы отправляемся в путешествие Туда-то, я хочу найти Там-то, нечто удивительное, не знаю что, но мы найдем это!"
Иду туда, не знаю куда, ищу то, не знаю что. - обычно отвечал ей я.
Не смотря на все, она находила что-нибудь интересное. Я чувствовал магию в этих предметах, но ни она не я не знали, как это работало, да и Елене не надо было это, ей было просто весело искать и слышать от меня подтверждение тому, что предмет магический.
Она была странной в этом плане, но ей это нравилось.
Я мог в миг перенести ее в любую точку планеты, поднять на любую гору, но она предпочитала проделывать часть пути сама. Пусть и не большую, но сама. Она летала на самолете, покупала два билета и я всегда сидел рядом с ней. Мы смотрели фильм или что-то обсуждали. Она любила слушать о древних цивилизациях, а я любил рассказывать ей о своих приключениях.
Я относился к ней по особенному. Это можно было выразить даже в элементарном примере. В Месопотамии был один колдун, который заполучил кольцо, он был ужасно глуп, но хотел казаться значимым и все время заставлял меня делать любую работу, подсильную, например, жалким бесам. Он постоянно заставлял меня таскать мешки с песком. Когда я занимался этим я обычно превращался в хрупкого юнца, которого казалось мог ветер переломить надвое, и тоскал мешки громко крехтя. Я тяжести не чувствовал, но так я выражал свой протест. Когда же мне приходилось тоскать вещи Лены, я всегда выбирал облик помассивнее, с накаченными мускулами. Обычно я брал за основу чернокожего стражника одного известного мне фараона, этот облик очень актуально смотрелся в Африке, куда Лена зачастила летать.
Я привязался к этой особе, я даже стал забывать о том, что я раб, я им с ней не был, что мы не равны, и я совсем стал забывать, что Елена испытывает постоянную боль и теряет силы. Она этого никогда не показывала.
Я понял, что что-то стало меняться во мне, что и она стало по-другому относиться ко мне.
Мы всегда были вместе.